Читать книгу - "Бог нажимает на кнопки  - Ева Левит"

Кирочку избили прямо на улице.

Напали, когда она совершенно этого не ожидала, а легко и благодушно лавировала между лужами в такт музыке, лившейся в душу из наушников.

Из-за этой музыки она и не слышала быстрых шагов сзади. А если бы слышала, что бы сделала? Ускорила бы шаг? Побежала? Закричала: «Помогите»?

Нет, скорее всего, она даже не обернулась бы, посчитав чью-то поспешную поступь простым совпадением – ну мало ли, может, человек на поезд опаздывает.

Человеков было двое – разных и вместе с тем похожих. Их лица выражали злобу и одновременно скуку, каким бы парадоксальным это сочетание ни казалось на первый взгляд.

То ли они шли, скучая и не зная, чем себя занять, и вдруг, заметив Кирочку, налились скороспелым негодованием. То ли негодовали они и ранее и от самого этого чувства переполнялись неистребимой скукой.

Как бы то ни было, один из них, более прыткий, подбежал к Кирочке первым и больно дернул ее за руку, поворачивая к себе лицом.

– Попалась, сучка! – сказал он и плюнул ей в щеку.

У Кирочки в ушах как раз звучал Шостакович, Ленинградская симфония, до мажор.

Под настырную барабанную дробь разгонялись другие инструменты, заползали в печенку, щекотали нервы, брали в блокадное кольцо, как умерщвляемый голодом город.

На самом деле это не оркестр играл, а маршировали, четко отбивая шаг, сотни тысяч солдат в коричневой форме. Они шли, мерно и неумолимо, и затаптывали все живое на своем пути. Ни цветка, ни пробившего асфальт молодого зеленого кустика, не желавшего чихать от пыли, ни детской игрушки, брошенной испуганным ее хозяином при виде нацеленных на солнце штыков – ничего не пощадили их сапоги, их жесткие, безжалостные, крепленные гвоздями подошвы.

Это нелюди шли захватывать чужую землю, и под их ликующие аккорды прилип к Кирочкиному удивленному лицу гадкий, пенящийся белым цветом и ненавистью плевок.

А тут и второй человек подоспел и со всех сил дернул ее свитер, моментально порвавшийся, разлетевшийся на оголенные стыдливые петли.

– За что? – спросила Кирочка. – Что я вам сделала?

Ответом ей послужил удар в глаз, от которого тут же зажмурился и второй. На мгновение лишенная зрения, хватаясь за воздух, который уж никак не мог помочь ей и поддержать, она подумала о Евгении. О том, что он прожил в этой болезненной темноте, что настигла ее сейчас так внезапно, большую часть жизни.

Эта мысль отвлекла ее от страха.

И даже когда ее повалили на землю и начали пинать ногами, она крепко сжимала глаза и думала о нем, а не о том, что происходило в данный ужасный момент.

В наушниках еще жил оркестр, как вдруг один из избивавших Кирочку мужчин наступил ногой на выпавший из ее кармана мини-проигрыватель и превратил захлебнувшийся треском до мажор в тишину.

На фоне тишины (она так и не открыла глаз) стали лучше слышны реальные звуки: и хлюпанье луж, воду которых расплескивали мужские ботинки, и громкое дыхание Кирочкиных обидчиков, и редкие слова, которые они выпускали из губ, тоже точно сплевывая.

– Доигралась, сучка! – говорил кто-то из них. – Без значка ходит, на режим плюет. А мы тебе покажем, как на режим плевать.

И они плевали.

На ее лицо, на обнажившуюся грудь. И на ворону на плече.

Наверное, ворона показалась одному из них добычей, потому что он достал нож и проткнул ее в сердце, а затем разворотил, расцарапал острым лезвием крест-накрест.

Кирочка крикнула было и опять замолчала. А они пнули ее еще пару раз и ушли.

И тишина наполнилась другими звуками – шагами прохожих, из которых никто не подошел и никто не помог подняться.